Отзыв на дораму Таинственный сад

Так что же это была за сказка?

Ох уж эти мне сказочки, ох уж эти мне сказочники …

(Один пострадавший аджосси)

Мы уже привыкли, что жить как в сказке – это замечательно так жить, весело, интересно, с хорошей перспективой. С утра полы помыла, посуду надраила, от мачехи чуток натерпелась – и вот тебе уже и фея с палочкой, и карета с тыквой, и принц с туфелькой. И все, никаких проблем, одни колокола звонят и что-то сладко ёкает внутри.

Между тем, оторвавшись от мультиков и внимательно изучив первоисточники (Эленбергскую рукопись братьев Гримм не надо, достаточно «Алёнушки» на книжной полке), мы поймем, что сказка – вещь далеко не веселая, а часто и совсем невеселая. И с перспективами там прямо скажем не очень...

Как в сказке – это значит мешок фасоли с чечевицей, и сиди разбирай, пока не народится Уолт Дисней и не нарисует тебе в помощь поющих мышей.

Как в сказке – это значит одно неверное слово, и возлюбленного уносит за тридевять земель, бери семь пар железных башмаков и семь железных посохов и иди, пока башмаки не стопчутся, а посохи не сотрутся, и скажи спасибо, что ты не в версии, где был железный хлеб.

Как в сказке – это во время полета на орле корми его мясом из мешка, а когда мясо кончится, срезай его с себя (ням-ням, хоббитсы!)

Поэтому дорама, обещающая быть сказочной, таит в себе немало подвохов. А «Таинственный сад» свое родство со сказкой ничуть не скрывает. Тут вам и «Алиса в стране чудес», которую читают и цитируют герои, и Русалочка, которой они по очереди пытаются стать, и длиннющее имя персонажа корейской сказки, которое герой бормочет как считалочку – и пейзажи, и вороны, и злая ведьма, и принц, и фея-крестная, и даже стеклянный дворец.

Начиная с этого момента я приступаю к обсуждению сюжета в прямом и обратном порядке, поэтому если дораму вы не смотрели, то дальше лучше не читать – некоторые открытия приятнее совершать самим.

Но все-таки, если вкратце – а что же это была за сказка?

– Золушка! – закричит большая часть зрителей и английская Википедия с ними согласна. – Нет, – скажет наш принц, – башмачка не давали, в колокола не звонили, в статусе понизили, так не бывает.

Принц голосует за Русалочку и все время предлагает разыграть ее по ролям.  Но он сам же нарушает сюжет, да еще и переписывает финал, поэтому его версию мы тоже отвергнем.

Но если мы выстроим события в хронологическом порядке (что получится только у тех, кто досмотрел до конца), то поймем, что перед нами классическая сказка о данном и выполненном/ нарушенном обещании. Герой попадает в беду (падает в колодец/ срывает аленький цветочек/ берется за невыполнимое дело), ему помогает некто (морской царь/ медведь/ гном с непроизносимым именем) и просит у героя в обмен на помощь дать обещание (отдать, что дома не знаешь/ жениться на царевне/ умереть в назначенный день).

Но принц обещания не выполняет. Он забывает все, что было. Встретив царевну, не узнает ее, а начав влюбляться – сопротивляется этому до последнего. И вот тогда на помощь приходят волшебные силы.

Зачем вообще был нужен этот обмен телами? Как по мне – вовсе не для того, чтобы они узнали друг друга получше (есть масса более приличных способов, хотя и не таких смешных). Во-первых, обмен уравнивал шансы и давал каждому из них возможность стать Русалочкой, к чему они по очереди так сильно стремились. Во-вторых, только такими бронебойными методами можно было сокрушить защиту рационального, которую наш принц вокруг себя выстроил.

Ведь он успешно справляется с обрушивающимися на него непонятками: считалочку бормочет, пытается выяснить и минимизировать причины внезапной страсти, старается жить как раньше. И если бы не обмен телами, возможно и справился бы – амнезия с клаустрофобией у него уже есть, теперь будут теперь еще и галлюцинации, подумаешь.

И кстати, была ли там любовь? Сначала, во всяком случае? Мы видим, что папа (морской царь) нечаянно накладывает на героя заклятие – как увидишь ее, так сразу влюбишься. А без сказки, с точки зрения психиатрии: он видит героиню в момент огромного душевного потрясения, забывает, но при новой встрече она становится для него сильнейшим раздражающим фактором – как лифт, лифт же он тоже забыл, однако весьма к нему неравнодушен.

Так что он не просто так приставал к героине с вопросами: что ты делаешь в мой голове, зачем, откуда, почему? И злая ведьма недаром орала, что сыночка околдовали – материнское сердце вещун!

Поскольку засевший в голове объект – прекрасная молодая женщина, психика трансформирует это чувство в любовь, не без дополнительного пинка волшебных сил. Интересно обратное традиционному развитие чувств: он на ней «чокнулся» – они стали «единым целым» – он ее любит.

Честно ли это по отношению к герою? Сказку этот вопрос не интересует. Свалился в колодец – влюбился в царевну. По крайней мере, ему не пришлось жениться на лягушке или вступать в интимную связь с чудовищем, как одному бравому шотландцу. На самом деле любви не важно, честным или нечестным образом она возникает – она всегда чудо.

И потому в заключение я приведу слова одного известного писателя, писавшего не менее заковыристые сказки, чем сценаристка Ким Ын Сук.

«Обыкновенное чудо» – какое странное название! Если чудо – значит, необыкновенное! А если обыкновенное – следовательно, не чудо.

Разгадка в том, что у нас – речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга – что обыкновенно. Ссорятся – что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, – что и удивительно и обыкновенно.

О любви можно и говорить, и петь песни, а мы расскажем о ней сказку.

В сказке очень удобно укладываются рядом обыкновенное и чудесное и легко понимаются, если смотреть на сказку как на сказку. Как в детстве. Не искать в ней скрытого смысла. Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь…

Горем все окончилось для влюбленных или счастьем – узнаете вы в самом конце сказки.