Отзыв на дораму Мечта великого короля

«Мы снова и снова влюбляемся в то, что полюбили когда-то в прошлом; мы снова и снова сражаемся с трудными и болезненными поворотами тех сюжетов, которые завораживали нас»... 

Мелисса Мар, «Проводник» 



Верите ли вы в то, что в одну реку можно войти дважды? 

Конечно, это так же невозможно, но и так же реально, как и то, что «семь звёзд Северного Ковша станут восьмью». 
Хотя, стоит ли лелеять недостижимые мечты? И куда могут привести странствия сердца? 

«Мечта великого короля»… 
Сложными, непонятными путями к этому произведению ведут множество дорожек. Долго ходишь где-то возле, словно не замечая. Потом случайно обращаешь внимание. Но скользишь мимо, не почувствовав никакого интереса. И вдруг, когда совсем не ждёшь, сталкиваешься с тем, что и описать не можешь… 

...Сюжеты, посвящённые царям-основателям (Чумону, Ким Суро, Квангэтхо), традиционны для корейских преданий. Эта тема широко распространена и излюблена. В этом смысле дорама «Мечта великого короля» - совершенно особенная. В центре внимания здесь не мифический царь-основатель, а скорее, «собиратель земель», объединитель трёх корейских государств, вполне реальный правитель королевства Силла – Ким Чхунчху. 

Эта дорама - конечно, своеобразная «сказка о былом». Но она не ставит целью никого обмануть. Напротив. Здесь неспешно собираются воедино множество отдельных и иногда вполне самостоятельных историй. Пусть при беглом рассмотрении она кажется несколько наивной, вглядевшись, понимаешь, насколько ошибочен поверхностный взгляд. Происходящее на экране мы видим с разных сторон (глазами королевских особ, воинов, простолюдинов) и из разных стран (от блистательной империи Тан до загадочной страны Вэ). В основе повествования - внешне простой рассказ об эпохе объединения трёх корейских королевств: феодальные войны, походы, штурмы крепостей, битвы, интриги, раздоры. Но при всей безыскусности в этой истории очень много неожиданностей, доказательств от противного, нестандартных идей, неоднозначных поступков. И вопросов… Тех вопросов, которые, вполне возможно, так и останутся с нами – навсегда... 

Сюжет гармоничен – в нём в меру драматизма, в меру эпичности, в меру непредсказуемости. «Мечта великого короля» – словно сказание, читать которое можно всегда по-разному, каждый раз меняя угол зрения. Причём при этом прочтении не возникает невольной привязанности только к одному единственному герою: здесь не захочется выбирать между Юсином и Кэбеком, между Пидамом и Чхунчху – каждый из них прекрасен, каждый из них по-своему дорог… Им нельзя навесить ярлык «хороший» или «плохой», они – объёмны, двойственны, изменчивы... 

В начале просмотра мне, безусловно, хотелось в новых красках увидеть историю принцессы Токман, будущей королевы Сондок. Отвлечься от её предыдущего экранного воплощения, и задаться вопросом, а какой, в действительности, она могла быть? В начале пути – юная мечтательная девушка, умеющая любить мир и восхищаться им, а в зрелые годы – сломленная и словно плывущая по течению номинальная правительница. С одной стороны, она полу-равнодушно ожидает удара и готова ко всему, а с другой - отчаянно надеется, что власть не будет безжалостно вырвана из слабеющих рук. Ей остаётся только лавировать, тщетно искать преданности, пытаться примирять и соединять тех, кто неукротимо стремиться к разладу... 

Вторая история, рассказанная в контексте дорамы, необычна и надолго застревает в памяти. Она посвящена удивительному персонажу корейских легенд, Пихёну. Предание говорит, что его рождение было чудом. А в хрониках он остался как полумифический предводитель лесных духов. Чистый, светлый, грозный, он - как недосягаемая звезда, как спустившийся с небес ангел. 
Образ Пихёна дарит крошечную надежду на то, что может быть, на земле существует (или, что на земле ещё возможен) кусочек рая, в котором нет господина и раба… И как жаль, что иногда одна мечта должна умереть, чтобы из её пепла на свет родилась другая… 

В этой дораме у нас будет возможность ещё раз прикоснуться к истории последнего защитника Пэкче – Кэбека. Решительный, бестрепетный и непоколебимый, среди всех противников Ким Чхунчху, он выделяется запредельной доблестью. И одновременно что-то ужасающее видится в нём… 
После принцессы Токман, это второй персонаж, появления которого ждёшь. Может быть, чтобы ещё раз (по возможности беспристрастно) рассмотреть и попытаться понять мотивы того страшного (почти бесчеловечного) поступка, который всем печально известен… Удалось ли мне? Даже не знаю. Только признаюсь, запало в душу - бесстрашие генерала Кэбека, способность не страшиться будущего, вглядываться в него, не обманываться ни в чём, но не страшиться… 

Не менее трагичен и антагонист Кэбека, Ким Юсин. Потомок завоёванного царства, наверняка он смотрел на Кэбека со смешанным чувством восхищения и досады – понимал, сочувствовал, считал равным. Они - почти зеркальные отражения друг друга: два света, две боли, два стремления защитить свои народы, два жгучих желания положить конец войне. 

Особая прелесть дорамы – неожиданно новый, ослепительно яркий образ Пидама. Им нельзя не любоваться. Он завораживает взрывным неуёмным нравом, страстным стремлением к далёкой и пленительной мечте. Он неотразим – властный, стремительный, пламенный, словно рождённый для того, чтобы вспыхнуть и сгореть. Как и огонь, он полон неизъяснимой прелести… Как и огонь, он выжигает всю грязь, но ежели ему не препятствовать, уничтожает всё на своём пути…. 

В дораме любопытно прописаны «параллельные» пары персонажей (королева Сондок в Силла - и императрица Когёку в Вэ; Ким Юсин в Силла - и Кэбек в Пэкче; Ким Чхунчху / Ким Юсин - и Накано Оэ / Фудзивара Каматари; наследники Ким Чхунчху в Силла - наследники Ён Гэсомуна в Когурё). Нет ничего нового под солнцем – человеческие страхи, надежды, устремления всегда так похожи. Но, к счастью, выбор, который мы делаем, всегда зависит только от нас… 

Банальных и неинтересных ролей здесь нет: даже персонажи второго плана увлекают неповторимым своеобразием и обаянием. Больше всего мне полюбимся почти эпизодический герой – командующий крепости Тэя, Ким Пхумсок. Ему уделён совсем небольшой промежуток экранного времени. Но актёру Ким Хон Пё удалось вложить в своего героя (по сути, «маленького» человечка) столько «простоты, добра и правды», что его образ до сих пор стоит перед глазами – стойкий и отчаянно смелый... 

И всё же… Центральный персонаж дорамы – Ким Чхунчху - его жизнь, его судьба, его голос. Его удивительно сформулированная и безумно смелая мечта о слиянии трёх королевств. Как странно! Будущий великий государь мечтал – совсем не о достижении безграничной власти, а желал только лишь … быть тем, кто сделает возможным объединение народов Самхана… 

Внук свергнутого короля Чинджи, не принадлежащий к священной касте «сонголь», и воспитанный далеко на чужбине, он легко мог прожигать свою жизнь подобно кальванмуну Кукпану, променять высокие устремления на какой-нибудь «легкомысленный ребяческий разврат». Однако, решил совершить небывалое… 

Его образ в дораме - идеал правителя. Ким Чхунчху напоминает героя «Махабхараты», индийского царя Юдхиштхиру - мудрый и смелый, бескомпромиссный, склонный к чуть чрезмерному морализаторству. Порой кажется, что за его видимой добродетелью скрывается некоторое лицемерие, за подчёркнутым переживанием о судьбах трёх королевств – чувство превосходства. Это немного ложное впечатление. Его «дух правильности» – это своего рода самозащита от недающих успокоения сомнений и метаний, когда искус власти безмерно велик. 

Наверное, только такой человек мог прямо смотреть в глаза императору Тан Ли Шиминю и правителю Когурё Ён Гэсомуну, был способен обаять императрицу Вэ Когёку, сопротивляться яростному напору Пидама. Не случайно ведь мудрецы древности учили, что «царь должен соблюдать обычай ещё строже, чем последний из его подданных», потому что, как же иначе «вселить в людей уважение к закону и чувство меры»? 

В этом безусловном следовании принципам и есть глубокий трагизм Ким Чхунчху. Сколько горечи в том, что так часто верные слова, благородные идеалы оборачиваются болью и страданиями невинных, а желанная цель заглушает голос разума. Отринуть Большую Мечту – просто невозможно, остаётся только испить свою чашу до дна. Но как сделать так, чтобы пронесённая через годы дружба не разбилась об острые углы амбиций? Как преодолеть сомнения, когда «власть заставляет не доверять даже собственной крови»? И можно ли отогнать от себя болезненные догадки о том, что твоя неугасимая мечта безжалостным колесом проедется по душе любимого сына? ..

Всегда ловила себя на мысли о том, насколько же идёт эта роль Чхве Су Чжону! Какое это поразительное попадание в образ! Размеренность интонации, прямой взгляд, абсолютная ясность, ощущение твёрдой почвы под ногами... И вместе с тем – трогательная человечность, минутная растерянность, колебание, искренний испуг… А ещё, самое главное – изумительная плавность голоса, пластичность движений, неторопливость. Кажется, именно это умопомрачительная мягкость помогает Чхунчху побеждать, охватывать сердцем множество путей, собирать в единый клубок запутавшиеся нити... 
Опять же, как говорит «Махабхарата», «мягкость побеждает мягких, мягкость побеждает суровых, нет ничего недостижимого для мягкости»… 

В последней серии Ким Чхунчху скажет о себе: «Перед Небом я чист». Простила ли ему корейская история растерзанное Пэкче и уничтоженное Когурё? Не рискну судить. Почему-то на ум приходит только русская пословица: «хозяину – простится; незваному гостю – никогда»… 

В искренности его мечты о благополучии трёх королевств сомневаться не хочется. Кажется, этого и не нужно делать. Прожить жизнь без сожалений не удастся никому. Гораздо важнее пройти свой путь так, чтобы сохранить чистый свет мечты и как можно больше этого света передать потомкам. Может статься, что исполнение заветных желаний не принесёт счастья. Трудно и невыносимо больно, осознавая это, двигаться дальше. Но порой иного выхода – просто не дано. 

Дерзкие мечты юности, странствия сердца, предначертания небес – это одновременно и красивый самообман, и окрыляющая надежда. Всё-таки без них – не прожить. Да и кому нужна звезда – до которой рукой подать?... 

Дорама «Мечта великого короля» - по сути, рукотворный миф, который – вовсе не о временном, а о вечном. Наверное, потому, как и мифу, ей хочется внимать, принимать в себя, всем существом слушать…