Отзыв на дораму Парфайт Тик!

- Я буду очень, очень стараться. Пожалуйста, позаботься обо мне. 

...Наверное, только в мире восходящего солнца признание в любви звучит так, будто вынул из себя душу и протягиваешь на ладонях бесценным даром: позаботься. Позаботься обо мне. Будь нежен, это моя единственная душа, она хрупкая, но я тебе доверяю.

Сердце, разбитое в пятнадцать лет, катится с хрустальным звоном по ступеням - раз, два, три - чтобы рассыпаться на мириады осколков где-то там, внизу, где кажется - о, Боже, это была моя  первая и последняя любовь.

И так восемь раз.

Хотите вернуться в прошлое, туда, где были подростком, где впервые влюбились, отчаялись, где искренность чувств по шкале взрослой жизни составляла тысячу из ста? Хотите вспомнить мальчика/девочку из выпускного класса, при взгляде на которых дыхание не замирало - останавливалось вместе с пульсом? Хотите Мишу Соловьёва, который иногда снится мне, и как правило, с привкусом самого сладкого воспоминания снова почувствовать, как это было?
  Боже мой, а было это прекрасно. Настолько, что я даже не буду редактировать эту недорецензию, а проору её в голос в чистом виде, с орфографическими ошибками (надеюсь, что нет) и запятыми там, где их быть не должно.

Фффшуххх, фффшуххх, качаются качели - излюбленный атрибут романтических встреч и рвущих душу расставаний.  
   Мальчик передо мной - гордец, самовлюблённый, эгоистичный молчун. 
 Мальчик передо мной - искрящееся солнце,  пятилитровка счастья, квинтэссенция девчачьих мечт. 
  В которого из них надо влюбиться? 
  В которого из них я влюблюсь?
  Пустышка ли, умник ли - не имеет значения, сердце в пятнадцать лет принадлежит всем... и никому. 
 Солнце начинает и выигрывает. Потому что оно светит, потому что солнце - такая странная вещь, оно яркое, тёплое и уникальное, оно греет... Греет всех подряд.
     - Прости, я не могу ответить на твои чувства.

Тень от солнца живёт своей жизнью.

Фффшуххх... Качели раскачиваются в такт биению сердца. Вчера это было солнце. Сегодня - заколка с розовым цветком, лежащая на ладони. Судьба на качелях радостно смеётся - кого ты выберешь? Невзаимную любовь - или попробуешь разглядеть чью-то ещё, ту самую солнечную тень?

   - Мне плевать, что ты всё ещё любишь его.

Фууко-тян выбирает. 
 Ей, красивой, робкой, дерзкой, глупой, смелой  кажется, что любовь - вот она. Протяни руку - и возьми. Потерпи, перетерпи - и возьми. Откажись - и возьми. Любовь поселилась этажом выше, но только кто она из этих двоих? 
  Конечно же, сердцеед. Солнце. 
  Конечно же, тот, кто всегда рядом в трудную минуту.

Трудных минут всё больше, а выбор всё сложнее.

Солнце не умеет любить в ответ, а Гордец сворачивает на опасную тропу. 
  Так кто же тот самый ОН?
 Фууко-тян принимает решение, но о нём мы узнаем только в девятой серии. До этого момента можно сколько угодно предполагать, что серий всего десять, значит, выбор не поменяется в сотый раз. Пфф, поменяется. В этом возрасте сегодня любишь Лионеля Месси, а завтра таинственный Миша Соловьёв, и вот же ж гад, зачем снова всплыл в моей памяти? Филипп Киркоров уверенной задницей занимает кресло лидера. Не верьте глазам, ушам, логике, верьте в то, что Фууко - человек, осознающий всю важность происходящего. Может, она покажется вам ветреной или необязательной, но все решения она принимала своим честным сердцем. С самого, что ни на есть, начала.

Я люблю его. Сияющего улыбкой и не принимающего любовь.

Я люблю его. Молчаливого, готового идти за мной на край света.

Я люблю...

С громким хрустом мечта осыпается осколками. 
  Потому что у каждого есть прошлое.

Маленькое горячее сердечко кровоточит обидами и шрамами. Сердечко - глупенькое и детское, шрамы вырастут и зарубцуются. А может, повзрослеют и останутся навсегда. Мы ещё ничего не можем знать каждым солнечным утром своей первой и последней подростковости, у нас ещё всё впереди.

Вы когда-нибудь влюблялись наоборот, или из принципа? Влюблялись назло, или вопреки, или потому что? В прекрасных пятнадцать лет? Да? Это больше никогда не повторится. Чем больше листать на Госуслугах в поисках своего года рождения, тем больше понимаешь: именно это, острое, как двенадцать перцев чили, чувство осталось за спиной.
 Но глаза Фууко-тян, эти огромные глаза Бэмби в пол-лица, обещают: если ты снова захочешь вспомнить, тебе есть куда вернуться.

Для меня это было бесценно.

А теперь про японский кинематограф и персональные извращения.
 Японцы, цуко, личность. Корейским дорамам с их бутафорией - как до Токио ра...расстояние рулеткой измерять. Конечно, я порой терпеть ненавижу японский автопром, тьфу, синематограф за то, что душу наизнанку вывернут - а актеры картонные, тогда как Корея - до наоборот: играют, как боги (местами), а смысл везде один: как пройти в библиотеку? ©
 Но мне до дрожи под левой лопаткой нравится меланхолия, скрытая  летящими лепестками сакуры, присутствующая в "джапанских" фильмах практически везде, перманентным задним фоном. Болезненная тема смерти, тема душевных уродств, тема человеческих страданий поднимается японцами удивительно тихо и нежно, в одиночестве даже собственной души. При любых обстоятельствах сохранять своё лицо. Это настолько вспарывает по швам мою собственную честность, дарит настолько глубокие ощущения, что я готова принять картонность. Это не потому, что игра. Это потому что игра - изначально. С рождения.

"Парфе тик". Тик - как тикают часы, отмеряя ещё один день плюсом к будущему. И может быть, я снова вкладываю чересчур много собственных чувств в банальную подростковую лавстори, просто... мы все когда-то были там.

Смотреть под зелёный Fuzetea с ромашкой и манго, жжёный сахарный леденец, брусничное парфе собственного изготовления, глясе и мисочку чёрной смородины. Нежная сладость, забытый вкус детства, отдающий горчинкой и терпким сожалением. Мы - взрослые, и это ничем не изменить.