Отзыв на дораму Мой дневник освобождения

Так, – случайно, как говорят люди, умеющие читать и писать, – Грэй и Ассоль нашли друг друга утром летнего дня, полного неизбежности.

Жаркий воздух, который заходит и выходит из тела с одинаковой температурой. Палящее, безжалостное солнце. Мокрая от пота, липкая одежда. Тяжёлая, изнурительная работа. Редкие передышки в теньке, стакан ледяного сока. А потом вновь работа, оставляющая без сил. Вечером простой ужин, а за столом – молчание, которое никого не тяготит, потому что стало нормой. В соседней комнате сам с собой бормочет телевизор. Люди уходят из-за стола по одному, ставят посуду в раковину, не говорят привычного: «Спасибо, было вкусно». Люди расходятся по комнатам, рано ложатся спать, потому что завтра будет новый день, и им полтора часа добираться до Сеула. Из окна поезда всегда видна надпись «Сегодня с вами случится что-то хорошее», но за десяток лет, что они ездят туда-обратно, она стала похожа на насмешку.

Один день похож на другой как две капли воды. И нет ни радости, ни надежды на изменения. Всегда так было и всегда так будет. Кажется, они смирились уже. Только внутри этих людей – маленьких, в сущности, ничем не примечательных, есть мечты. И мечты эти они намерены исполнить сами.

Семья из пяти человек живёт в «белке». Санпо – пригород Сеула, добираться в одну сторону надо сперва на автобусе, потом на метро. Если опоздал на последний поезд – бери такси, правда влетит оно в копеечку, поэтому сёстры и брат в таких случаях ездят вместе. Так экономнее.

Их трое – детей семьи Ём. Они сперва кажутся очень разными – эти взрослые дети.

Ём Ки Чжон всегда считала себя достойной лучшего мужчины. Она привлекательна, весела, она готова ради любви на всё. Она часто вспоминает историю эпохи Чосона о женщине, которая подхватила в подол голову своего мужа, и вот такая любовь – безусловная – это любовь Ки Чжон. Но мужчинам её не хочется. Им странна эта женщина, говорящая всё, что придёт в голову. Странно и её желание: или обязательно влюбиться этой зимой, или обрезать волосы. Позже Ки Чжон сделает и одно, и второе. И влюбится, и пострижётся, потому что мужчина её вовсе не бравый генерал, а менеджер средней руки с дочкой-подростком и двумя старшими сёстрами, которые считают ребёнка чем-то вроде проказы: это как болезнь, но до того любимая, что проще умереть, чем дышать свободно.

Ём Чан Хи человек-материалист, и он думает, что главные его мечты – ездить на крутой машине и стать управляющим магазина. Он злится на своего молчаливого, угрюмого отца, всю жизнь тяжело работающего. Злится, потому что отец, кажется, обрубает Чан Хи крылья, хотя жизнь его вовсе не похожа на сказку. Чан Хи мечтал о старшем брате, который мог бы его выслушать и поддержать, но у него есть лишь двое друзей, с которыми их свело место жительство, да подруга младшей сестры, которая всегда выручает, но живёт на какой-то другой, непонятной орбите. Подруга эта кажется свободной, но на самом деле она лишь сбегает от самой себя. У Чан Хи есть дар – он оказывается рядом с людьми в момент их смерти, и он не злится на такую свою особенность, он её принимает. В конце концов, разве есть большее в жизни счастье, чем уходить из неё не в одиночестве?

Ём Ми Чжон – младшая дочка, любимица отца – правда, в чём его любовь проявляется остаётся тайной. Отец не говорит детям, что любит их, что гордится ими, он просто наблюдает за их победами издалека, и на лице его – угрюмом и недружелюбном, с ртом, кажется, сотканным из морщин, так редко он открывается, расцветает счастливая, полная счастья улыбка. Ми Чжон тянет к творчеству, она устроилась дизайнером и добилась бы успеха, если бы не мерзкий начальник. Но в детстве она любила помогать отцу с плотничеством, и монотонная, техничная работа – работа, в которой сразу виден результат твоего труда – подходит ей куда больше. Ми Чжон встречает одного придурка за другим, берёт кредит на своего парня, а он улетает из страны вместе с бывшей девушкой, и злость на него, яростная, жуткая злость помогает Ми Чжон держаться.

Но она не железная. Ми Чжон плачет, когда её не признают на работе. Плачет в кабинете у женщины-кадровика, которая настойчиво просит трёх неприкаянных сотрудников вступить в какой-нибудь клуб – такая вот у компании политика.

Отец одиночка – тот самый, за плечами у которого дочь и две сестры.

Болтливый интроверт.

Девушка, встречающая одних придурков.

Они организовывают «Клуб освобождения». И начинают свой путь.

Ми Чжон выбирает человека. Он покажется придурком и на первый, и на второй взгляд, но Ми Чжон выбрала его и не намерена отступать.

Господин Гу – сосед семьи из пяти человек. Временный работник, помогающий молчаливому отцу во всех делах. Он тяжело работает целый день, а вечером пьёт. Он алкоголик. И однажды, когда он смотрел на горы, к нему пришла младшая дочь семьи из пяти человек. И потребовала:

– Обожай меня. Любви недостаточно, я хочу, чтобы ты меня обожал. Тебе всё равно нечем заняться, так давай изменимся вместе до весны. Обожай меня.

Это не мольба, это именно требование, и он – страшный человек – её пугается.

Они начинают свои странные отношения, которые для простоты характеризуют обычным словом «встречаться».

Она пишет ему сообщения о том, что приходит на ум в течении дня. Он изредка отвечает. Каждый день он ждёт её возле вокзала, и лица их при встрече озаряются улыбками, способными затмить палящее злое солнце. Они едят вместе. Он наблюдает за ней, пока она работает.

Она всю жизнь ждала такого человека. Того, рядом с кем даже самая унылая работа будет превращаться в большое дело, потому что рядом сидит любовь.

«Из 24 часов в сутках я чувствую себя нормально лишь пару часов. И мне не радостно, просто нормально. Остальное время я терплю. Я устала, хотя ничего не делаю. И всё же, я тащу себя вперёд, как пастух, который гонит стадо. «Давай продолжим. Хоть я и не знаю, для чего живу, но давай будем жить достойно», – вот так я каждый день с трудом тащу себя», – так жила Ём Ми Чжон.

А потом появился господин Гу, и дышать стало легче.

Он учится её обожать. Она учится его любить.

Когда он уходит – возвращается к своему грязному прошлому, не привлекательному, не романтичному, прошлому, в котором он из мальчика-хостеса выбился в собирателя дани, прошлому, из которого он, после смерти девушки и предательства друга, сбежал, прошлого, где с самого начала был алкоголь, она его не останавливает.

Он бы хотел. Он хотел, чтобы она стала обычной женщиной, чтобы кричала, обвиняла его, умоляла остаться, и тогда он смог бы всё забыть, и это стало бы просто очередным расставанием.

Но она говорит: «Я не злюсь. Я не злюсь, но мне грустно».

У него дрожат руки и губы, всё тело его отвергает эти слова, отвергает, как при ломке, и он стоит перед ней на коленях, держа в руках бутылки, будто самый последний грешник, а она – Дева Мария – и отпускает ему его грехи.

Он уходит, а она так и не знает имени человека, которого так полюбила, она плачет о нём горько-горько, но, когда соседка спрашивает, что случилось, отвечает, что потеряла свою собаку.

Это правда. Человека невозможно любить так всеобъемлюще, всепрощающе и безусловно. Так можно любить только ребёнка или животного. Но она приняла решение так его полюбить, и полюбила.

– Я бы хотела быть рядом с тобой годовалым, трёхлетним, восьмилетним

– Когда мне будет семьдесят, ты будешь рядом со мной теперешним.

Все в семье Ём выбирают любовь. Да, сперва симпатия или интерес просто приходят к ним, неожиданно и почти случайно, но они выбирают любить так, как почти никто не может. Они выбирают любить безусловно. И любят. И это вызывает физический дискомфорт, потому что в наше время такая любовь – это моветон, потому что надо выбирать себя в первую очередь, потому что не бывает ничего бесконечного и ничего вечного.

А они, эти дети семьи Ём, они все немного блаженные, немного не от мира сего, и поэтому они выбирают себя именно через любовь к ближнему. Не ко всем людям в мире, нет, такое под силу только Богу. Они выбирают ближнего, и начинают его любить, напитывая своим светом и теплом, и всё вокруг них озаряется и становится чуть прекраснее.

Ём Ки Чжон знает, что ей будет тяжело в этих отношениях. Девочка-подросток и одна из сестёр её избранника, кажется, на дух её не переносят, хотя на самом деле приняли как члена семьи, признали её, просто ещё не смирились.

Жених её – с которым они договорились пожениться, когда его дочке станет двадцать, а Ки Чжон, соответственно, пятьдесят, уже после «Клуба освобождения», в самом конце нашего пути с этими людьми, говорит:

– Счастлив ли я, что родился? Думаю, нет.

Вот такое оно, освобождение. Это не точка, совсем нет. Это путь, длинною в целую человеческую жизнь, и путь этот – сложнейший из всех возможных.

В жизни не существует хэппи-эндов, как не существует и просто «эндов». Жизнь была до того, как мы в неё пришли, и она продолжится после нас.

Нельзя стать свободным от условностей, нельзя быть счастливым всё время.

Ми Чжон начинала свой путь освобождения с пяти минут счастья в день. Думаете, смысл в том, чтобы с каждым днём увеличивать счастье хоть на секунду? Мне кажется, совсем не в этом. Главное держаться за эти пять минут, трепетно собирать их из осколочков быта, не расстраиваться, если в какой-то день получится меньше, и не переставать стараться получить эти заветные мгновения счастья.

Пять минут счастья в день. Разве звучит не чудесно?

Господина Гу зовут Гу Чжа Гён, и, если в Санпо он был органичен, хотя почти не улыбался и не говорил, то вернувшись в Сеул он потерял больше всех. Вместо дырявых маек и щетины, у него модные пальто и укладка. Он стал реже пить соджу, но чаще – элитный алкоголь. Он может улыбаться, смеяться и говорить, но только когда пьян.

Однажды он спрашивает у одного из своих помощников-головорезов:

– Есть что-то особенное, чего ты хочешь? – И головорез склоняет голову, вопрос потрясает его, выбивает землю из-под ног. Глаза его наполняются слезами.

– Я хочу домой, – он кричит и плачет, – я хочу домой! Обратно в Начжу, господин.

Чжа Гён отпускает его, и взрослый мужчина, который причинял боль многим людям, бежит по коридору элитного клуба, едва не подпрыгивая, и счастливо кричит, вскидывая руки в победном жесте:

– Я еду домой!

У Чжа Гёна нет собственного дома, куда он хочет вернуться. Квартира его переполнена пустыми бутылками от алкоголя, и сквозь их тонкое стекло мог бы пробиться лучик света, да задёрнуты все шторы. Квартира Гу холодная и пустая. Он помнит, как было в квартире семьи Ём, как висели на стенах фотографии, всегда пахло едой и звучало дыхание людей.

– Ты пришёл, – говорит вовсе не тот молчаливый и сильный, как скала, мужчина, что учил Гу плотничеству. Это пожилой человек, переживший инсульт, хромающий, продавший свою землю.

В этих словах нет осуждения, нет в них и радости. Это просто констатация факта: блудный сын вернулся. Гу пришёл.

А дома, каким он его помнил, не осталось. Дети переехали наконец-то в яичный желток – в Сеул, отец нашёл себе новую женщину и, оказалось, что благополучие семьи из пяти человек держалось на матери. Матери, которая всю жизнь пахала, как проклятая, ругалась на неудачи своих детей, но улыбалась, глядя на их детские фотографии. Матери, которая умерла, как жила, тихо и не доставляя неудобств. Разве что сгорел рис, который она оставила на плите.

Так получается, что смерть – это тоже освобождение. И для умершего, и для живых.

Почему Гу Чжа Гён не хочет освобождаться?

«Он просто испугался быть счастливым», – так поняла это Ми Чжон.

И была права. Ми Чжон вообще видит его насквозь, своим взглядом, полным безусловной любви.

Гу боится. Панически боится быть счастливым, не позволяет себе этого. Он не жалкий – этот тихий алкоголик, но, когда он не с Ми Чжон, когда мы видим его не её глазами, он вызывает лёгкое чувство брезгливости, как любой пьяница и любой несчастный.

Когда он с Ми Чжон, всё иначе. Не потому что он какой-то другой. Нет. Потому что она его любит. Она приходит к нему, когда он её зовёт. Он говорит ей: «Я тебя обожаю», а она улыбается. Её чувство не нуждается в словах, потому что она уберегла его своими молитвами. Вместо того, чтобы злиться на него, она просила: «Пожалуйста, пусть он не заболеет. Пусть у него не будет похмелья». И он действительно не болел.

Гу выбирает Ми Чжон. Он уже не говорит ей: «Я тебя обожаю», потому что они переросли это чувство. Он говорит ей: «Ты мне нравилась» в прошедшем времени, потому что и это в прошлом. Он не говорит ей: «Я люблю тебя», но всё становится понятно по выбору, который он сделал.

Всё понятно, потому что монетка в 500 вон не упала в канализацию, балансируя на решётке, потому что закрытая бутылка опустилась на землю, потому что Ми Чжон сияет и сердце её переполнено любовью.

Потому что освобождение – это не конечная точка.

Освобождение – это путь.

Эта была поразительная дорама. Кажется, ну что в ней такого происходило? Обычные люди жили свои обычные жизни, а я не могла оторвать взгляд, я плакала и кричала внутри себя, потому что дорама эта высовывает наружу самые потаённые, самые стыдные чувства, и ты стоишь – словно голая, и весь мир смотрит на тебя со всеми изъянами. Мир жестокий. Ему лишь дай повод посмеяться.

Сценаристка Пак Хэ Ён создаёт только шедевры, и через все три дорамы, что я у неё смотрела, прослеживается тема любви человека к человеку, любви в христианском понимании этого чувства – безусловной и всепрощающей. Любви, которая может быть и жалостью, и уважением, и всё равно оставаться любовью, и нет в этом ничего зазорного, потому что это всё ещё любовь.

Стоит ли что-то говорить про актёров? Сон Сок Гу, как поразил меня в «Природе Мело», так и продолжает раз за разом покорять новые вершины, и его мужское очарование, его харизма, разворот его плеч и крестик, выглядывающий из ворота растянутой кофты – это то, что сделало господина Гу настолько притягательным. Ни один другой актёр не смог бы так сыграть тихого алкоголика, не смог бы так сыграть взгляд обожания, не смог бы показать переход из типичного образа нуарного гангстера в слабого человека, только познающего, как это – любить.

Ким Чжи Вон выбирает только золотые проекты с сильными, необычными героинями, и от того мне кажется, что сама она личность интересная и неординарная. Ми Чжон – это ведь на самом деле персонаж, который может вызывать негативные эмоции (и вызывал у многих), но Чжи Вон не ударилась в крайности, она всегда была будто бы чуть над миром и чуть глубже внутри себя, и её улыбка, когда она была рядом с Сон Сок Гу – это запредельная химия. Я рада, что именно она принесла на экраны Ми Чжон, потому что вряд ли кто-то ещё смог бы сделать эту героиню такой живой и такой настоящей.

Ли Эль потрясающе талантлива, и мне кажется, в этой дораме её особенно любил оператор и режиссёр, потому что, когда её героиня печалилась, всё вокруг становилось темнее и мрачнее, а когда она улыбалась, кадр начинал просто сиять, искриться счастьем и восторгом, и это было что-то невероятное. Как она плакала и как она смеялась – это было прекрасно.

Ли Мин Ки порой выбирает не очень удачные проекты, но как я рада, что именно он сыграл Чан Хи – непосредственность и инфантильность которого на глазах трансформировались в мудрость и принятие жизни. Как я рада, что он, не смущаясь и не стесняясь, показал все грани этого удивительного героя.

Мне кажется, для всех актёров, как главных, так и второстепенных, эта дорама – она знаковая и особенная, потому что каждый по новому раскрыл тут свой талант, смог засиять и оторваться по полной, и подарить миру нечто настолько прекрасное, как путь к освобождению.